Я просто кошмар. Я былкошмаром долгое время даже после того, как меня схватили. С годамистановится очевидно, что мой мозг был заполнен ужасными, чудовищнымимыслями и идеями. Кошмар.
Дэвид убеждал себя, что этобезумие, он сошел с ума, если так думает, но при этом он отнюдьне считал себя безумцем. Возможно, будучи озвученными, эти мыслии показались бы безумными, но, оставаясь в его голове,они представлялись Дэвиду более чем логичными.
Никогда не думал,что душевная болезнь придает субъекту некое могущество — могущество!Подумать только: неужели чем безумнее человек, тем он может бытьмогущественнее?
Вы, парни, думаете, что я рехнулся. Ну и нормально.
Сумасшедшие всегда лучше,чем здоровые, достигают своих целей, Происходит это оттого, что дляних нет никаких нравственных преград, ни стыда, ни справедливости,ни даже страха.
<…> сумасшествие — этонеспособность передать другим свое восприятие. Как будто ты в чужойстране — все видишь, понимаешь, что вокруг тебя происходит, но нев состоянии объясниться и получить помощь, поскольку не понимаешьязыка, на котором там говорят.
Артур был совершенносчастлив. Его ужасно умиляло, что в этот день все его планы сами собойсбывались. Только двадцать минут назад он решил сойти с ума – и вотуже гоняется по лугам доисторической Земли за честерфильдским диваном.
Анекдоты о сумасшедших, рассказанные ими самими, внушают беспокойство — слишком уж разумны.
Безумие как гравитация — нужно только подтолкнуть.
Рождаясь вновь и вновь,он находит собственное выражение в страданиях человека. Он как будтоохотится на человека изнутри, поражая все человечество. Но чтозаставляет его убивать? Те же темные силы, которые призываютего уничтожать плоть? Ту самую руку, что сотворила его. Зародилосьли это зло в каждом из нас, прячась в тени каждой человеческой души,ожидая момента свободы — монстр, управляющий нашим телом, нашимижеланиями, диктующий свою волю. Не этого ли монстра мы называемсумасшествием?